Неточные совпадения
— Верю; только не понимаю теперь,
отчего мне казалось, будто вы непременно должны нынче
умереть…
— А-а-а, да, помню… так
умерла? Ах, в самом деле? — вдруг встрепенулся он, точно проснувшись. — Неужели
умерла?
Отчего же?
— Телеграфирует мать,
умер отчим. Надо ехать в Старую Руссу.
Захар
умер бы вместо барина, считая это своим неизбежным и природным долгом, и даже не считая ничем, а просто бросился бы на смерть, точно так же, как собака, которая при встрече с зверем в лесу бросается на него, не рассуждая,
отчего должна броситься она, а не ее господин.
— Как, ты и это помнишь, Андрей? Как же! Я мечтал с ними, нашептывал надежды на будущее, развивал планы, мысли и… чувства тоже, тихонько от тебя, чтоб ты на смех не поднял. Там все это и
умерло, больше не повторялось никогда! Да и куда делось все —
отчего погасло? Непостижимо! Ведь ни бурь, ни потрясений не было у меня; не терял я ничего; никакое ярмо не тяготит моей совести: она чиста, как стекло; никакой удар не убил во мне самолюбия, а так, Бог знает
отчего, все пропадает!
«Говорят: „Кто не верит — тот не любит“, — думала она, — я не верю ему, стало быть… и я… не люблю его?
Отчего же мне так больно, тяжело… что он уходит? Хочется упасть и
умереть здесь!..»
Чувствую я, что больная моя себя губит; вижу, что не совсем она в памяти; понимаю также и то, что не почитай она себя при смерти, — не подумала бы она обо мне; а то ведь, как хотите, жутко
умирать в двадцать пять лет, никого не любивши: ведь вот что ее мучило, вот
отчего она, с отчаянья, хоть за меня ухватилась, — понимаете теперь?
«
Отчего ж он
умер?» — спросил я пивоварову жену.
Тут у меня собрано несколько точнейших фактов, для доказательства, как отец ваш, господин Бурдовский, совершенно не деловой человек, получив пятнадцать тысяч в приданое за вашею матушкой, бросил службу, вступил в коммерческие предприятия, был обманут, потерял капитал, не выдержал горя, стал пить,
отчего заболел и наконец преждевременно
умер, на восьмом году после брака с вашею матушкой.
— Скажите! Как это странно!
Отчего же это она
умерла?
— Лизавета Егоровна! Гейне,
умирая, поручал свою бессмертную душу Богу,
отчего же вы не хотите этого сделать хоть для этих женщин, которые вас так любят? — упрашивал Розанов.
Муж ее
умер, она стала увядать, история с князем стала ей надоедать, а Зарницын молод, хорош, говорить умеет,
отчего ж ей было не женить его на себе?
—
Отчего он
умер? — отрывисто спросила она, чуть-чуть оборотясь ко мне, совершенно с тем же жестом и движением, как и вчера, когда, тоже выходя и стоя лицом к дверям, спросила об Азорке.
—
Отчего же
умерла твоя мамаша?
— Я не мог больше! Где вы были?
Отчего… — ни на секунду не отрывая от нее глаз, я говорил как в бреду — быстро, несвязно, — может быть, даже только думал. — Тень — за мною… Я
умер — из шкафа… Потому что этот ваш… говорит ножницами: у меня душа… Неизлечимая…
— Я сейчас от них.
Отчего отцу не согласиться? Напротив, он со слезами на глазах выслушал мое предложение; обнял меня и сказал, что теперь он может
умереть спокойно: что он знает, кому вверяет счастье дочери… «Идите, говорит, только по следам вашего дядюшки!»
— Гм!..
Отчего же он
умер?
Эта-то вот скаредная последняя тысяча (чтоб ее!..) всех трех первых стоила, и кабы не
умер я перед самым концом (всего палок двести только оставалось), забили бы тут же насмерть, ну да и я не дал себя в обиду: опять надул и опять обмер; опять поверили, да и как не поверить, лекарь верит, так что на двухстах-то последних, хоть изо всей злости били потом, так били, что в другой раз две тысячи легче, да нет, нос утри, не забили, а
отчего не забили?
Червь зловредный — я вас беспокою?
Раздавите гадину ногою!
Что жалеть? Приплюсните скорей!
Отчего меня вы не учили,
Не дали исхода дикой силе?
Вышел бы из червя — муравей!
Я бы
умер, братьев обнимая,
А бродягой старым
умирая, —
Призываю мщенье на людей!
12-го декабря. Прочитал в газетах, что будто одному мужику, стоявшему наклонясь над водой, вскочила в рот небольшая щука и, застряв жабрами, не могла быть вытащена,
отчего сей ротозей и
умер. Чему же после сего в России верить нельзя? Верю и про профессора.
«
Отчего же бы не судить и правительство после каждой объявленной войны? Если бы только народ понял это, если бы они судили власти, ведущие их к убийству, если бы они отказывались идти на смерть без надобности, если бы они употребляли данное им оружие против тех, которые им дали его, — если бы это случилось когда-либо, война бы
умерла.
— Вы правильно поступили, — обратилась она ко мне. — Лучше
умереть, чем быть избитым и выброшенным за борт, раз такое злодейство.
Отчего же вы не дадите виски? Смотри, он ее зажал!
— Ты все лучше знаешь. А вот этого убийцу Крупова в дом больше не пускай; вот масон-то, мерзавец! Два раза посылала, — ведь я не последняя персона в городе…
Отчего? Оттого, что ты не умеешь себя держать, ты себя держишь хуже заседателя; я послала, а он изволит тешиться надо мной; видишь, у прокурорской кухарки на родинах; моя дочь
умирает, а он у прокурорской кухарки… Якобинец!
Как только еще началась эта история, человек с двадцать сразу
умерло; я спрашиваю: «
Отчего вы, ребята, дохнете?» — «А всё с чистого хлеба, говорят, дохнем, ваше высокоблагородие: как мы зимой этого чистого хлебушка не чавкали, а все с мякиной, так вот таперича на чистой хлеб нас посадили и помираем».
— Ну-ка, брат, перекуси, — сказал он, — ты, я вижу, больно отощал. Да расскажи мне, как это случилось, что твой боярин
умер? Он был такой детина здоровый, кровь с молоком!
Отчего бы, кажется?..
Далекое заклевыванье отнимает много времени при доставании крючка, портит поводок и рыбу,
отчего она сейчас
умирает.
— Ведь надо работать, братец: без работы что же будет? Вот теперь у тебя хлеба уж нет, а всё это
отчего? Оттого, что у тебя земля дурно вспахана, да не передвоена, да не во-время засеяна — всё от лени. Ты просить у меня хлеба: ну, положим, я тебе дам, потому что нельзя тебе с голоду
умирать, да ведь этак делать не годится. Чей хлеб я тебе дам? как ты думаешь, чей? Ты отвечай: чей хлеб я тебе дам? — упорно допрашивал Нехлюдов.
Мой друг недавно
умер,
Грустит моя жена…
А я не понимаю,
Отчего она так грустна?
И представьте себе,
отчего он
умер?
Отчего дедушка Матвей Иваныч, перед которым девка Палашка каждый вечер, изо дня в день, потрясала плечами и бедрами, не только не скучал ее скудным репертуаром, но так и
умер, не насладившись им досыта, а я, несмотря на то что передо мной потрясала бедрами сама Шнейдерша, в каких-нибудь десять дней ощутил такую сытость, что хоть повеситься?
— Иван Иваныч! Что же это такое?
Умираешь ты, что ли? Ах, я теперь вспомнил, вспомнил! — вскрикнул он и схватил себя за голову. — Я знаю,
отчего это. Это оттого, что сегодня на тебя наступила лошадь! Боже мой, боже мой!
—
Отчего же, дочь! не может быть?.. и Христос
умер!.. молись…
—
Отчего! — тут он призадумался; потом продолжал равнодушно: — я был проводником одного слепого; нас было много; — когда слепой
умер, то я стал лишним. Мне переломали руки и ноги, чтоб я не даром кормился, и был полезен; теперь меня возят в тележке — и дают деньги.
Генерал, ее
отчим, месяц назад
умер в Париже от удара.
— Все
умирать будем.
Отчего же не потрудиться? — сказал он, выражая этим то, что он не тяготится своим трудом именно потому, что несет его для умирающего человека и надеется, что и для него кто-нибудь в его время понесет тот же труд.
Михайло Иваныч. Да-с, если вы говорите насчет времени, так время, конечно, ничего: месяц, два что такое! — подождать можно; но вы возьмите и мое положение: приехал через пять лет воспользоваться деревенскими удовольствиями и вдруг вижу, что сестра
умирает…
Отчего же
умирает?.. От неблагодарности. Это, как хотите, могло взорвать всякого благородного человека, и особенно с моим огневым характером. Я должен прямо сказать: я шел к вам на смерть.
Соломонида Платоновна. Какая нежная!
Отчего же она не
умирала, когда другие ее презирали? Она, я думаю, человек в двадцать была влюблена, и все ее презрели.
Князь Янтарный. Алексей Николаич еще недели две тому назад заехал ко мне и говорит, что Владимир Иваныч Вуланд скоропостижно помер. Это так меня фрапировало!.. Я перед тем только еще обедал с Вуландом в Английском клубе, и он был совершенно здоров!.. Как, почему и
отчего человек
умер?
Отчего также г. Прохарчин двадцать лет скряжничает и бедствует, все от мысли о необеспеченности и наконец от этой мысли захварывает и
умирает?
—
Отчего же она так вдруг уж и
умерла? — перебил я старика.
Пленные англичане, когда побыли там несколько часов, стали задыхаться, — и под конец ночи из них 123
умерло, а остальные вышли еле живые и больные. Сначала в пещере воздух был хорош; но когда пленные выдышали весь хороший воздух, а нового не проходило, — сделался дурной воздух, похожий на тот, что был в колодце, и они померли.
Отчего делается дурной воздух из хорошего, когда соберутся много людей? Оттого, что люди, когда дышат, то собирают в себя хороший воздух, а выдыхают дурной.
Входит царевич в город, видит он — народ ходит по улицам и плачет. Царевич стал спрашивать, о чем плачут. Ему говорят: «Разве не знаешь, нынче в ночь наш царь
умер, и другого царя нам такого не найти». — «
Отчего же он
умер?» — «Да, должно быть, злодеи наши отравили». Царевич рассмеялся и говорит: «Это не может быть».
«Все
умирать будем.
Отчего же не потрудиться?»
— Да
отчего ж нет? Ты молода, ему тридцать пять лет, а мужу твоему дважды тридцать пять, да еще не с хвостиком ли? Иван Демьянович
умрет, а ты за Андрюшу замуж выйдешь. Вот и весь сказ. — Не желаешь, чтобы так было?
Рассказывали в подробностях сцену, как Сухово-Кобылин приехал к себе вместе с г-жой Нарышкиной. Француженка ворвалась к нему (или уже ждала его) и сделала скандальную сцену. Он схватил канделябр и ударил ее в висок,
отчего она тут же и
умерла.
И заплакала, неизвестно
отчего. В это время как раз подъезжал на четверке Ханов, и она, видя его, вообразила счастье, какого никогда не было, и улыбалась, кивала ему головой, как равная и близкая, и казалось ей, что и на небе, и всюду в окнах, и на деревьях светится ее счастье, ее торжество. Да, никогда не
умирали ее отец и мать, никогда она не была учительницей, то был длинный, тяжелый, странный сон, а теперь она проснулась…
Я
умру. Что же тут страшного? Ведь сколько разных перемен происходило и происходит в моем плотском существовании, и я не боялся их?
Отчего же я боюсь этой перемены, которая еще не наступала и в которой не только нет ничего противного моему разуму и опыту, но которая так понятна, знакома и естественна для меня, что в продолжении моей жизни я постоянно делал и делаю соображения, в которых смерть, и животных, и людей, принималась мною, как необходимое и часто приятное мне условие жизни. Что же страшно?
— Разбит, утомлен душой, на сердце гнетущая тоска, а ты изволь садиться и писать! И это называется жизнью?!
Отчего еще никто не описал того мучительного разлада, который происходит в писателе, когда он грустен, но должен смешить толпу, или когда весел, а должен по заказу лить слезы? Я должен быть игрив, равнодушно-холоден, остроумен, но представьте, что меня гнетет тоска или, положим, я болен, у меня
умирает ребенок, родит жена!
"Любите меня: вы знаете, что мне нужна любовь". Вот она, вся тут в своем письме! В нем нет никакого содержания. Но
отчего же у меня захватывает дух, когда я его читаю? Не оттого ли, что каждое его слово проникнуто непоколебимой силой… чего, я не знаю… пожалуй, хоть мистицизма, ложных мечтаний, чего хотите! Да, каждое слово проникнуто… Она живет призраками, но с ними и
умрет, я же нашла принцип, a кроме тоски и бесконечных вопросов у меня ничего нет, ничего!